ФРАГМЕНТ ИЗ СЦЕНАРИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ФИЛЬМА «ИЗГНАНИЕ ИЗ РАЯ»

Арбат. Ночь

Зима. Огни. Метель.

Человек в старом пальто медленно идет по Арбату. Под мышкой у него холсты. В ухе тускло светится старая золотая серьга.

КРУПНО: его лицо. В глазах тоска. Видит продавщицу горячих пирожков. Останавливается. Жадно смотрит на пирожки. Греет руки дыханием.

Мимо идут девушки. Он оборачивается.

Идет мимо бронзовых Пушкина и Натали, мимо театра Вахтангова.

Провожает глазами правительственный кортеж. Роскошные лимузины тормозят у театра. Из машин выходят господа в смокингах, дамы в мехах. Митя жадно пожирает их глазами.

Митя останавливается. Смотрит на шикарную витрину. Смачно плюет на тротуар.

МИТЯ (бормочет): Я плюю на тебя, Москва. Я ненавижу тебя.

Оборачивается. Рядом с ним – женщина. Она очень красива.

Митя украдкой проводит руками по обтрепанному пальто. Женщина усмехается. У нее ярко-рыжие волосы и ярко-зеленые глаза. Она поворачивается и идет по Арбату. Митя идет рядом.

Останавливаются.

МИТЯ: Простите... Кто вы?

РЫЖЕКОСАЯ ЖЕНЩИНА (спокойно): Я Дьявол.

МИТЯ (смеется): У вас отличное чувство юмора. Я хотел спросить… как вас зовут?.. меня…

РЫЖЕКОСАЯ ЖЕНЩИНА: Я знаю, как тебя зовут. Не сводишь с меня глаз? Нравлюсь, да?

Приближает лицо. Он отпрянул.

РЫЖЕКОСАЯ: Боишься? (Усмехается.) Правильно, бойся. Меня все боятся.

МИТЯ: Откуда вы… меня знаете?.. я с вами нигде не встречался…

РЫЖЕКОСАЯ: А ты вспомни, мальчик.

Берет Митю под руку. Идут по Арбату.

- Так ты не вспомнил, бедняжка?

МИТЯ (беспомощно): Нет.

РЫЖЕКОСАЯ: Хочешь, я докажу тебе, что я Дьявол?

МИТЯ (шепчет): Сумасшедшая.

РЫЖЕКОСАЯ: Нет, я не сумасшедшая. Видишь, идет машина? Вон тот белый “форд”?

МИТЯ: Вижу.

РЫЖЕКОСАЯ: Смотри. Хочешь, я сделаю так, что сейчас он врежется в троллейбус?

МИТЯ (вопит): Не надо!

«Форд» врезается в троллейбус. Крики толпы.

Стоны и крики раненых. Вой сирены «скорой помощи».

Раненых тащат на носилках. Слезы на лицах людей, наблюдающих трагедию.

Человек бросается к санитарам, к лежащему на носилках. Плачет, кричит, гладит лежащего на носилках по лицу: пострадал его близкий, родной.

На балконе ресторана пьяно поют.

Милиционеры оттаскивают в сторону, на обочину, погибших. Заворачивают трупы в черный целлофан. Вой сирены. Подъезжают еще медицинские машины. Из машин высыпают врачи, санитары, бросаются к раненым и умирающим.

РЫЖЕКОСАЯ: Смерть - это часть жизни, не правда ли, милый? Смотри, как они все суетятся. Как мошкара. Как муравьи. И это все тоже жизнь. А для кого-то она уже закончилась. Ты должен хорошо понять это. Ты скоро поймешь это. Лучше всех.

МИТЯ: Как ты… это сделала?.. Я... я не понимаю...

Он в шоке. Поражен до глубины души. КРУПНО: его глаза, полные ужаса, слез.

Она гладит рукой в перчатке его щеку.

РЫЖЕКОСАЯ: Ну, ну, успокойся. Не переживай так. Ты впервые видишь смерть так близко? Кровь, боль? Дыши глубже, мальчик. Думай о приятном. Какая тебе разница? Ты же живой, да? Ну и успокойся.

Митя тяжело дышит. Пот на его лице, над губой. Он в ужасе рассматривает погибших, прислушивается к крикам, к рыданиям.

- Люди или преступники, или свидетели. Сейчас ты свидетель. У тебя все еще впереди... Митя.

Он вздрагивает, услышав свое имя.

• Смотри, какой смешной!.. глаз перевязан, как у пирата… братки подбили, чистая работа…

Милиционер с перевязанным глазом идет к машине. Машина взрывается. От горящей машины летит осколок, царапает Митю по виску. Он вытирает кровь.

Оборачивается.

Никого нет рядом с ним.

Меняется его лицо. Из спокойного и печального оно становится страшным, словно взрывается изнутри. Это ДРУГОЙ ЧЕЛОВЕК. Лицо искажается. Наливается злобой. Хищный прикус губ. Сведенные безобразной судорогой мышцы.

Девушка бежит мимо с подружками. Машет Мите рукой.

ДЕВУШКА: Эй, привет! На нас засмотрелся? А мы все красивые, выбирай!

Девушки смеются. Та, что помахала Мите рукой, светловолосая, милая, с ангельской улыбкой.

Митя проводит ладонями по лицу. Мучительно борется с собой. Приходит в себя. Его лицо медленно приобретает его собственные черты.

Титры фильма. Горит машина. Толпятся люди. Митя идет по Арбату. По его лицу течет пот.

Комната Даримы в коммуналке. Ночь

В комнате на полу в позе лотоса сидит Дарима. Входит Митя.

МИТЯ: Ерундой занимаешься? Эй! Дарима!

ДАРИМА (холодно): Ты мазила и писака.

МИТЯ: Я художник.

ДАРИМА: Ты нищий дворник. Проваливай.

МИТЯ (орет грубо): Собака! Тантристка вонючая!

ДАРИМА: Иди вон, пес. Не нужен ты мне.

МИТЯ (невнятно бормочет): Дарима, Дарима. Ну что ты. Ну зачем ты. Ну как ты можешь. Милая, Дарима… ну не ругай меня. Я устал.

Обводит глазами пустой потолок, стены. На стенах аляповатые картины.

• Вот мои картины... Их можно увидеть. Но это не я...

ДАРИМА: А ты не врешь, что ты их сам нарисовал?

МИТЯ: Сам.

ДАРИМА: Для красоты? Или чтобы продать и пожрать?

МИТЯ: Я подарил их тебе!

ДАРИМА: Иди сюда. Сожги свою мазню в печке. Я сегодня еще ее не топила.

Усмехается. Ложится на пол. Раздвигает ноги.

- Сожги картины. Они мне не нужны. Ты зря старался, дарил. Думал меня купить. Меня!

В тишине слышно, как идут часы.

МИТЯ (ложится на пол, ползет к Дариме): Дай мне... дай...

Мажет по ее телу пальцами, как будто размазывает краску.

ДАРИМА: Пусти… пусти.

Обнимаются. Любовь похожа на борьбу.

Часы бьют.

МИТЯ (задыхаясь): А в Сибири уже утро. Уже светает. Я никогда не вернусь в Сибирь.

ДАРИМА: Я тоже.

В окне – ночные огни.

МИТЯ: Пить хочу.

ДАРИМА: Вон чашка. Вон чайник.

Митя наливает воды в чашку. Подносит ко рту. Смотрит в чашку.

Сквозняк отдувает штору. Сзади, за Митей, тень.

На дне чашки – лицо Рыжекосой. Рука Мити дрожит. В глазах – ужас.

• Ну что ты? Алмаз в чашке увидел?!

Митя ставит чашку на стол. Берет чайник. Пьет из чайника.

МИТЯ: Куда завтра идешь? На новую работу устраиваться?

ДАРИМА (лежа на полу): Вот еще. На работу. У меня тут такие поклонники появились! Тебе не чета.

МИТЯ: Врешь! Ты нарочно. Чтобы меня уколоть. Не верю.

ДАРИМА: Не верь. Мне какое дело. Блестящие ребята. Американцы. Из посольства. Бога-а-атые. (Зевает.)

МИТЯ: А я, значит, бедный.

ДАРИМА: А ты – бедный.

Встает с пола. Хочет налить воды в чашку. Чашка падает на пол, разбивается.

МИТЯ (яростно, зло): Ты никогда не выйдешь замуж!

ДАРИМА ( презрительно хохотнув): Ты никогда не станешь богатым.

Комната Флюра в коммуналке. Ночь

Полумрак. Свеча на столе. Комната Флюра. Стол, укрытый газетами.

Друзья-дворники сидят, пьют чай.

Среди лиц – одно раскосое. Монгол Янданэ.

ФЛЮР (штопая дворницкую варежку): Митька, а вот скажи... Ты веришь, что счастье на свете есть?

МИТЯ (прихлебывая чай): Верю.

ФЛЮР: Не ври! Ты так говоришь, будто говоришь: иди на...

МИТЯ: Нет, правда верю.

ФЛЮР: Ну и как ты себе его представляешь? Счастье-то?

МИТЯ (грохая чашкой об стол): Никак.

ФЛЮР: А я... Я вот представляю! Это знаешь что? Это красивая и богатая женщина. Обязательно богатая! О-о-о-очень богатая!

МИТЯ: Это чтобы тебе не работать уже никогда? Хитрый Флюр!

ФЛЮР: Ну да! Живешь себе припеваючи! В потолок плюешь! Да еще с красоткой спишь!

МИТЯ: Красиво жить не запретишь. Правда, Гусь Хрустальный?

ГУСЬ ХРУСТАЛЬНЫЙ: Нет проблем.

Монгол Янданэ безмолвствует. В его руках четки. Он перебирает их. На его губах – бесстрастная улыбка.

МИТЯ: Янданэ, что молчишь? Где счастье? Или – в чем?

Митя штопает варежку. Внезапно сквозняк шевелит штору. Митя выпрямляется, бросает шить.

Тень за его спиной. Он чувствует: за ним кто-то стоит. На его виске выступает кровь. Струится по щеке. Он вытирает кровь. Он снова – ДРУГОЙ. Борьба с собой, с тем, кто ВНУТРИ него.

Черты лица искажаются. По лицу течет пот. Зубы оскалены. Он тяжело дышит.

Он страшен. Понимает это. Отворачивается от дворников. Подходит к окну.

ФЛЮР: Эй, Митька! Ты чего?

МИТЯ (изменившимся, хриплым и низким голосом): Ничего.

Комната Мити в коммуналке. Раннее утро

Натягивает ватные штаны, фуфайку, шапку. Охает. Стонет. Берет лопату, лом. Тяжело, как слон, идет по коридору.

Выходит на улицу. Ночь. Идет снег.

МИТЯ (шепчет): Опять снег. Проклятый снег.

Наклоняется над тротуаром. Вонзает в снег лопату. С остервенением скребет тротуар. Отшвыривает лопату. Берет лом, вонзает в лед. Брызги льда – Мите в лицо. Он жмурится.

- Снег. Ненавижу. Проклятый снег. Проклятая Москва. (Кричит.) Ненавижу-у-у!

Зажимает рот рукой. Опять наклоняется, колет лед.

- Я ненавижу все это. Ненавижу. Ненавижу. Я не буду так жить. Не буду. Не буду.

Рубит ломом лед.

• Не буду. Не буду. Не буду.

Поднимает глаза. Над ним чудовищным призраком нависает дом.

Митины глаза скользят по горящим в темноте зимнего утра окнам.

Он заглядывает в освещенное окно, где нет занавески. Стол под абажуром. Видно, как счастливая семья завтракает. На лице Мити – горечь, зависть.

На крыльцо выбегает девушка. Это Катичка Голицына. Это ее Митя видел на Арбате. Она спешит. Засовывает в дорожную сумку сверток. Видит Митю.

КАТИЧКА ГОЛИЦЫНА: Ой, дворник. Здравствуйте! Ой, вот... возьмите, пожалуйста. Мне бабушка бутерброды завернула, а я не хочу!

Сует в руки Мите сверток. Убегает.

Митя долго смотрит ей вслед. Разворачивает сверток. Там бутерброды и маленькая просфора с выпеченным на ней крестиком.

Вынимает просфору. Рассматривает. Усмехается. Хочет выбросить в снег. Кладет в карман рубахи.

Комната Флюра в коммуналке. Новогодняя ночь

Митя и дворники встречают Новый год. Водят хоровод вокруг елки. Смеются.

ДВОРНИКИ (уже пьяные): В лесу родилась елочка, в лесу она росла-а-а!..

фЛЮР: Митька, а елка-то какая красивая! Я сам игрушки сделал! Ты, художник... оцени!

ГУСЬ ХРУСТАЛЬНЫЙ: Митька, а нарисуй... портрет елки! Она у нас как царица-а-а...

Митя смеется.

МИТЯ: Нарисую. И тебе подарю.

На елке горят свечи. Сейчас лицо Мити – веселое, доброе. Глаза светятся. Он радуется празднику. Комната Мити в коммуналке. Митя стоит у окна. Смотрит на снегопад.

Поворачивается. Зажигает свечу. Садится на пол в позу лотоса – так, как любит сидеть Дарима. Берет тетрадку, ручку. Рисует.

На листе сначала появляется елка. Потом, под елкой - фигуры, похожие на чертей.

Швыряет тетрадь. Лезет рукой под стол. Нашаривает бутылку. Пьет из горла. Шарит рукой по столу. Хватает луковицу. Сосет ее, грызет. Бормочет.

МИТЯ: Я хочу есть. Хочу есть. Мои картины купят. Купят. Я художник.

Ложится спиной на пол. Вскидывает кулак к потолку.

• Ты слышишь! Слышишь! Ты! Я художник!

Плачет. Засыпает. Вокруг него разбросаны его картины.

Входит Дарима. Садится на корточки перед спящим Митей. Кладет на пол газету, на газету – кусок ржаного хлеба. Гладит Митю по лицу. Отдергивает руку. Испуганно всматривается в его лицо. На ее лице страх. Уходит.

Кухня в коммуналке. День

Грязные плиты. Пар над кастрюлями.

ГУСЬ ХРУСТАЛЬНЫЙ: Эй, Сонька!.. Слышишь, дура!.. У тебя чайник весь выкипел!..

Сонька входит на кухню. Вместо правой руки у нее протез. Она подхватывает чайник искалеченной левой рукой.

СОНЬКА (сердито): Что орешь! Я не глухая! Выключила уже.

Входит старая беззубая Мара.

Входит Митя с чайником в руках.

По коридору – звон, слышен стук входной двери. Топот сапог.

СТАРАЯ МАРА: Ми-тень-ка. Денежку дай...

МИТЯ: Мара... Извини... Ни копейки.

ГОЛОСА В КОРИДОРЕ: Заждались, кореша!.. Валяйте, у нас пузырь есть!.. Посидим как белые люди!..

Вбегают Флюр и Янданэ, тащат Митю за собой.

ФЛЮР: Идем с нами… выпьем с нами! По чуть-чуть...

Каморка Флюра. На столе – вареная картошка, колбаса, соленые помидоры, бутылка водки.

ФЛЮР (кричит): Гуляем, братва! А где Гусь Хрустальный?.. Почему нет Гуся!.. А подать его сюда, к столу!.. Съедим с потрохами, косточки обсосем!

Напротив Мити за столом – трое.

Митя рассматривает их. Трое рассматривают Митю.

МИТЯ: Давайте знакомиться.

ПЕРВЫЙ: Ты Дмитрий, я знаю. Гусь Хрустальный рассказывал о тебе. Он брехал, что ты художник. Значит, ты…

ВТОРОЙ: …значит, ты кое-что смыслишь в картинках.

ПЕРВЫЙ: Заткнись, Гунявый! Рано! Ты же не знаешь фраера.

ФЛЮР: Давайте выпьем сначала! Грех не выпить, такой день!

ПЕРВЫЙ: Какой?

ФЛЮР: Какой, какой!.. Какого-то святого день, вот какой!.. Забыл...

Первый вытаскивает из-за пазухи бутылку дорогой водки. Митя смотрит на бутылку.

- Великий Янданэ хочет произнести тост!

ЯНДАНЭ: Выпьем за то, чтобы не погибнуть. Мы же все на Зимней войне, ребята. А я холодный Будда. Я вижу гибель и улыбаюсь. Люди друг друга перебьют все равно. Мужики все равно выпьют, если им хочется.

ФЛЮР: Кончай!

ЯНДАНЭ: Чтобы нам повезло! (Пьет.)

ПЕРВЫЙ: Будда, говоришь? А Христос ведь тоже был восточный кореш? Еврей... Хитрый, значит...

Янданэ сует в рот горячую картофелину, дует на пальцы.

ТРЕТИЙ: Гунявый, пришла пора колоться. Нам без помощи никак нельзя.

ГУНЯВЫЙ: Варежка! Ты лучше сам! У тебя складней получится.

ВАРЕЖКА: Ну вот что. Есть одна картинка у хозяев. Возьмем – продадим. Бабло поделим. Кто из вас поможет?

Все молчат. Митя тоже.

Внезапно сквозняк открывает форточку. Ветер вздувает занавесь.

Митя сидит неподвижно. Мнет ножку рюмки в пальцах. Закрывает глаза. Перед его глазами – рыжеволосая красавица. Она стеклянно холодна, бледна, неподвижна. Внезапно глаза ее вспыхивают, она медленно раздвигает губы в улыбке. Тает, исчезает.

Капли крови на виске Мити. Он вытирает ее пальцами. Смотрит на пальцы в крови.

Напряжение на его лице. Черты плывут, искажаются. ДЬЯВОЛ – В НЕМ. Внутри него.

Он едва не стонет, сдерживает себя, чтобы не завопить: я Дьявол! Я – с вами!

Смотрит на свои руки. Пугается. Не знает, куда спрятать руки. Прячет под стол.

Дергается в тике его искаженное лицо. Страшно, по-звериному горят глаза.

ФЛЮР: Кража?.. Красть?.. Хоть я и пьян, ребятки, но скажу вам без запинки, что красть не буду. Не крал и никогда не буду. Так уж меня мама воспитала. Старорежимно, да.

ВАРЕЖКА: Чистенький. Ручки марать не хочешь. И клево жить тоже не хочешь. А ведь главное, старик, клево жить. Как жаль, что ты этого еще не понял. Поймешь - будет поздно. Житуха скрутит тебя в бараний рог. И из рога этого будут пить другие. (Кричит.) Другие!

Молчание.

- Все ясно с вами. Нежнячки вы, фраера. Скучно мне с вами. И дельце-то плевое. Как два пальца… об ас-с-сфальт.

МИТЯ (с искаженным лицом): Я… пойду с вами.

ФЛЮР: Ты!.. Митька!.. Дурак! Напорешься!.. Хорошо выпивать вместе! Но идти вместе на грабеж… ты!.. подумай!.. ведь это же пропасть!.. Ты в нее повалишься... и... костей не соберешь!..

МИТЯ: Замолчи, Флюр. Я иду с ними. Я хочу этого. Слышишь.

ФЛЮР: Дурак! Иди! Беги! На ментов напорешься мигом! В кутузку сядешь! На зону двинешь!.. Никто не отмажет...

МИТЯ: Я пойду с вами. Когда встречаемся? Где?

ВАРЕЖКА: Договоримся, где забьем стрелки.

ФЛЮР: Митька, идиот! Не смей! Я... тебе запрещаю!

МИТЯ (с чудовищно искаженным лицом, торжествующе улыбаясь): Никто в мире не сможет мне запретить. Никто.

Вбегает Гусь Хрустальный.

ГУСЬ ХРУСТАЛЬНЫЙ: Приве-е-ет!.. Все уже тепленькие, сволочи! Дайте выпить поскорей!

ФЛЮР: Последняя бутылка. У нас последняя бутылка.

Наливает в стакан водку.

В дверь просовывается личико светловолосой девочки лет 12-ти. Она светло, юродиво улыбается. К ее поясу привязана ощипанная курица.

ДЕВОЧКА: Ой, мужчины водочку пьют! А Митенька здесь? (Видит Митю.) Ой, Митя, какой вы стра-а-а-ашный! Вы... заболели?

Митя борется с собой. С трудом восстанавливает свое всегдашнее лицо – себя.

МИТЯ: Нет. Все хорошо.

ДЕВОЧКА (тонким голоском): Вам рыбку пожарить, Митя?

Кухня в коммуналке. Ночь

Тусклая лампа под потолком. Входит Митя. Садится на пол.

Входит юродивая девочка. В одной руке у нее нож, в другой – вилка. У нее сумасшедшие глаза. Она с любовью смотрит на Митю.

ДЕВОЧКА: Митя, идите. Ваша рыба готова.

Митя смотрит на девочку. Усмехается.

МИТЯ: А, Хендрикье. Ты рыбу мне пожарила?

ХЕНДРИКЬЕ: Да. Морское чудище. Оно плохо пахло. Но я все равно пожарила его.

МИТЯ: А ты хорошо пахнешь?

ХЕНДРИКЬЕ: Понюхайте.

Подходит к нему. Митя обнимает ее, утыкается носом ей в подмышку. Ласкает ее. Она улыбается.

МИТЯ: Хендрикье, ты... Ты ангел. Тебе лучше не подходить ко мне.

ХЕНДРИКЬЕ: Почему?

МИТЯ: Потому что... потому что...

ХЕНДРИКЬЕ: Ой, Митенька. У вас шрам вот здесь. (Проводит рукой по его виску.) Хотите, я вам его полечу?

МИТЯ (хватает ее за руку, испуганно смотрит на ее пальцы, нет ли на них крови): Нет. Нельзя. Не надо. Нет. (Отталкивает девочку.) Иди! Иди отсюда! Быстро!

Хендрикье убегает.

Митя сидит на полу один. Проводит руками по лбу, по вискам, по щекам. Снова смотрит на ладони – нет ли крови. Закрывает лицо руками.

В кухню входит Варежка.

ВАРЕЖКА: Ну ты че, фраер? А я тебя там жду, жду. Испугался, што ли? В штаны наложил?

МИТЯ: Не понял.

ВАРЕЖКА: Да ладно. Не наложил. Значит, идешь со мной?

МИТЯ: Куда?

ВАРЕЖКА: Все туда. Картинку у фраеров забирать. Я ж все только что рассказал. И ты ведь согласился. Согласился! Не отмазывайся!

МИТЯ: На что согласился?

ВАРЕЖКА (уже зло): Ты мне тут мозги не пудри. На что, на что! Ты же сам сказал: пойду с тобой! Картину мне одну надо у стариков взять, старинную. Продадим, бабки будут. Ты че, фраер, склеротик, што ль?

МИТЯ (смотрит исподлобья): Я ничего не помню, что ты говорил.

ВАРЕЖКА (зло сплевывает): Ну ты и пьянь! Пить не умеешь! Мочу вместо водки тебе надо!..

МИТЯ: Ничего не помню. И никуда не пойду. Отстань.

Отворачивается от Варежки. Смотрит в ночное окно. Варежка снова сплевывает на пол, почти беззвучно ругается матом.

ВАРЕЖКА: Не пойдешь?

Митя молчит. Смотрит в окно.

Варежка подходит к окну, закуривает. Почти беззвучно.

• Вот блядь... Никогда больше с фраерами, блядь... Ни за что, блядь...

Митя встает с пола. Выходит из кухни.

Коридор коммуналки. Ночь

Митя идет по коридору в ванную комнату.

Ванная комната в коммуналке. Ночь

Старая газовая горелка, пустые бутылки в ящиках. Зеркало с облупившейся амальгамой. Митя перед зеркалом. Всматривается в свое лицо. Ощупывает его. Царапает себе щеку. Трогает висок. Закрывает лицо руками. Стонет.

Отнимает от лица руки. Смотрит в зеркало.

За ним в зеркале – Рыжекосая. Ее глаза смеются. Ее рот тоже смеется – нагло, белозубо.

Ужас на лице Мити. Он боится повернуться. Смотрит на нее в зеркале.

ВЕСЬ КАДР В ЗЕРКАЛЕ: Рыжекосая кладет руки Мите на плечи. Ласкает его шею. Его щеки.

Ее пальцы – на его губах. Она всовывает палец в его рот.

Ее руки скользят по его лицу. Она закрывает ладонями его глаза.

РЫЖЕКОСАЯ (держит руки на его глазах): Митя, а ты непослушный мальчик. Ты же хочешь пойти туда. Ты же просто мечтаешь туда пойти!

Митя молчит. Его губы дрожат. Он силится что-то сказать и не может.

Рыжекосая приближает губы к его уху. Целует его в шею. Кусает мочку Митиного уха.

• Ты... Ты же такой умный, Митя. И ты такой смелый. (Соблазнительным, вкрадчивым шепотом, с придыханием): Ты... такой... великолепный мужчина... такой... храбрый... и страстный... и хищный... как хищный зверь... ты... ты же прекрасно знаешь, ЧТО тебя там ждет... если ты туда пойдешь... а ты пойдешь!.. пойдешь, конечно же, пойдешь...

МИТЯ (как в бреду, послушно): Я... пойду...

РЫЖЕКОСАЯ (не отнимая ладоней от его глаз, целует его в шею, потом медленно поворачивает его голову лицом к своему лицу): Да!.. да, о да... Конечно... Ты пойдешь... И ты возьмешь то, что ты должен взять... Должен... Потому что это вся твоя жизнь... Твоя власть... Твоя...

Отнимает ладони от его глаз.

Они стоят – глаза в глаза – друг против друга.

• Судьба...

Рыжекосая приближает губы к Митиным губам. Раскрывает свои губы. Митя тянется ее поцеловать, весь дрожит. Рыжекосая отшатывается, смеется. Как кошка лапой, проводит по лицу Мити рукой, царапая его острыми ногтями. Кровь на лице Мити. Ужас и покорность в его глазах.

Рыжекосая пятится к двери ванной. Она снова за Митиной спиной, в зеркале.

Прислоняется спиной к двери. Будто вжимается в дверь. Исчезает.

Митя проводит рукой по грязному зеркалу. Усмехается.

В его глазах – решимость и хищное торжество.

Улица. Вечер

Митя и Варежка. Встречаются на улице.

ВАРЕЖКА: Ты в форме?

МИТЯ: Я в полном порядке.

ВАРЕЖКА: Не выпил для храбрости?

МИТЯ: Нет.

ВАРЕЖКА: Хвалю. От нас не должно вонять алкоголем. Мы должны быть сами как доктора.

Показывает Мите ампулу.

МИТЯ: Что это?

ВАРЕЖКА: В больнице стырил. Мы сперва брызнем им в хари этой дрянью, потом повалим на пол и свяжем. Вперед. Труба зовет. Говорю тебе, мы сильно подлатаемся, парень. Если ты, часом, задрейфил, сразу скажи. Мне хлюпики на деле не нужны.

МИТЯ: Все о’кей, старик. Можешь не сомневаться. А ты… Ты... на дело часто ходил?.. Или ты тоже… первый раз?

Идут по улице.

ВАРЕЖКА: Обижаешь, начальник. Я уже отмотал срок. На Северном Урале, в Ивделе. Солдатики с собачками нас стерегли. Славные такие собачки были, откормленные. Собачек лучше кормили, чем людей. Я одну собачку там полюбил. Ну… как человека. Она мне всем была, и подругой, и другом, и санитаром, когда болел я, она мне свои косточки притаскивала, чтобы я, значит, погрыз, и какую-то травку в зубах приносила, из тайги. Лечебную, значит. Нет, друган, козлом я не стал, не ссучился. Даже паханы меня уважали. Но та собачка… да, собачка!..

Нажимают на звонок. За дверью шаркают тапочки.

ГОЛОС: Кто это там?.. поздно уже…

Варежка и Митя натягивают на головы черные шапки с прорезями для глаз.

ВАРЕЖКА: Валерий Петрович, это я, Илья, слесарь ваш!.. Я у вас недавно был вот, да… это… тут инструмент один оставил, затолкал его под ванну… вы, небось, и не нашли?.. а мне завтра надо, я по участку на ремонты иду… Вы не бойтесь, я не пьяный!..

ГОЛОС: Какой инструмент? Кто это?

ВАРЕЖКА: Ох, Валерий Петрович. Все, пиши пропало. Уволят... хана мне!..

ГОЛОС: Ну хорошо… сейчас, сейчас… а Валечка спать уже легла… да какой инструмент?.. нету у нас никакого инструмента…

ВАРЕЖКА: Под ванну я его сунул, под ванну… далеко…

ГОЛОС: Ну только если далеко… ах…

Дверь открывается. Митя и Варежка хватают старика за руки. Прижимают к стене. Варежка направляет струю наркоза в нос старику. Он оседает на пол.

СТАРИК: Валечка!.. Ва…

ВАРЕЖКА: Не бойся, мы тебя не убьем, дед. (Связывает руки старику проволокой. Вставляет кляп в рот. Мите:) Ты, фраер! Давай туда, в дом, там же Валечка, черт ее дери, в постельке почивать собралась! Давай, обработай ее, а я сейчас подключусь! Ты что, слабак, с бабой не справишься?!

Митя врывается в квартиру. Мечется по комнатам. Вбегает в спальню. В кровати дородная женщина в халате, с полотенцем на голове. Она с ужасом смотрит на Митю.

ХОЗЯЙКА: Господи!.. Господи, помоги!..

Митя набрасывается на нее. Его лицо искажается торжествующей гримасой. Женщина сопротивляется. С ужасом смотрит Мите в лицо. Лишается чувств.

МИТЯ: Ей плохо, Варежка! Ей плохо!

Варежка входит в спальню. Поднимает веко женщины.

ВАРЕЖКА: Зрачки не реагируют на свет, нудило. Она уж холодеет. Пощупай. Крепко же ты помял бабенку. Жмур совсем не входил в мои планы.

МИТЯ: Она… умерла?

ВАРЕЖКА: Нет, она притворяется! Ну все, хватит. Двигай в гостиную, снимай со стены картинку!

МИТЯ: Какую?

ВАРЕЖКА: Она там одна, дурило! Одна-единственная висит!

Митя идет в гостиную. Тупо глядит на картину. Задевает головой абажур.

Грозное лицо ангела с огненным мечом. Митя трогает рукой позолоченный багет.

- Ты, фраер!.. слышь!.. долго будешь пялиться!.. сдирай со стенки, ховай под куртку - и вперед… только из рамы, из рамы высади… антиквары лучше без рамы возьмут, им за раму западло платить…

Митя снимает картину с гвоздя. Переворачивает. Вынимает из багета.

МИТЯ: Может, все-таки вызовем “скорую”?

ВАРЕЖКА (тащит за ноги хозяина): Ты спятил! Загнулась тетка. Надо и ее старого жука для верности заделать. (Хватает подушку, кидает Мите.) На! Дави его! Ну! Вали ему на рыло - и прижми! И держи, пока он дергаться не перестанет!

МИТЯ (на его лице отчаянная борьба. Человек борется в нем с Дьяволом): Я… не буду!

ВАРЕЖКА: Значит, буду я. Опять я! Всегда я! Мало того, что я тебя сюда привел, мало того, что я тебя в пай со всеми беру, мало того… (Наваливает подушку на лицо старика.) Кончен бал, погасли свечи. И в тюрьме моей темно.

Встает с пола. Пинает тело старика.

- А ведь клятву себе давал, что на последнее мокрое дело иду. А тут, видишь… Ничего ты не видишь!.. Ослеп от жути!.. Обос.ался!.. Все, валим!

Выбегают из квартиры.

- Все ништяк. (Двигает Митю локтем в бок.) Видишь, Митька, не так страшен черт, как его… малютки, ха-ха-ха!.. Когда завоняют, тогда менты приканают. Не раньше, чем через неделю-другую… Эх ты, хмырь болотный, что приуныл?! Я думаю так - эта бирюлька на две, три штуки точно потянет!.. как пить дать!..

Нажимает кнопку вызова лифта. Митя прижимает картину к груди.

- Не вздумай усвистать с ней. Если ломанешься от меня - догоню и пришью. У меня стреляющее шило. Классная такая штуковина.

Лифт ползет между этажами.

- Ну что он, катафалк гребаный! (Пинает железную дверь.) Еле тащится!

Рвет дверь лифта на себя раньше времени. Шагает в кабину. Кабина летит вниз. Крик Варежки. Тишина.

Митя заглядывает в лифтовую яму. Разбитая кабина лифта внизу. Висят оборванные железные цепи. Тень-дьявол летит на Митю снизу вверх. Резко пролетает рядом с Митей, громко, страшно смеется, исчезает.

Митя неподвижно стоит с картиной. КРУПНО: его глаза. В них – ужас.

КРУПНО: нецензурные надписи и рисунки на металлической двери.

Улица. Ночь

Митя идет по темной улице с картиной под мышкой. Останавливается. Вытирает лоб ладонью.

КРУПНО: его лицо. Из искаженного лица дьявола оно становится лицом человека, близко видевшего смерть: искаженным горечью, человеческой скорбью. Потом – лицом человека, не помнившего, что с ним происходило.

Он отирает ладонью все лицо. Оглядывается по сторонам. С трудом осознает, где он.

Идет по улице. Спохватывается, что идет не туда. Поворачивает. Идет по улице.

Убыстряет шаг. Бежит.

Он бежит, будто за ним бегут.

Он убегает от самого себя, от страха, живущего в нем.

Крепко прижимает к себе картину.

Коридор в коммуналке. Вечер

Сонька-с-протезом и Митя, с картиной под мышкой.

СОНЬКА: Митечка, ой, Митечка! Тебя тут разыскивали!.. Ой, такие, знаешь!.. Четверо, в темных польтах… шапки бараньи... Ой, еще баба с ними!..

МИТЯ: Баба? Какая еще баба?

СОНЬКА: Знатная бабец, Митька, ну, куда уж мне!.. Красотка кабаре просто!.. Я прямо присела, когда ее увидала… ну вот те крест, такая краля, ей бы в фильмах сыматься… про любовь…

МИТЯ: Рыжая?

СОНЬКА: Откуда я знаю!.. Она в таких мехах была - отпад!.. Шапка, как корона царская - во, песец голубой…

МИТЯ: Что сказали? Когда еще придут?

СОНЬКА: А ничего… Потоптались и ушли… Про тебя спрашивали... И я ничего не сболтнула лишнего, ты не думай!.. А ты ничо такого не натворил, а?..

МИТЯ: Спасибо тебе, Сонечка. Ты золотая девочка.

Целует Соньку. Идет по коридору в свою комнату.

• Ну вот. Все верно. Меня уже ищут. Но не найдут. Не найдут. Я исчезну. Я исчезну... в другой мир.

Усмехается одним углом рта.

Комната Мити в коммуналке. Ночь

В комнате Митя кладет картину, завернутую в наволочку, на стол. Зажигает свечу. Кладет на стол коробок спичек. Шарит под столом, кладет на стол топор. Снимает с пальца дешевый рок-перстень с черепом, кладет рядом с топором. Придвигает солонку.

• Ничего натюрморт.

Шарит в кармане рубахи. Вытаскивает сухую просфору. Кладет рядом с топором.

- Русский натюрморт. Бог и Дьявол. Вот так и написать.

Садится на табурет. Смотрит на собранный им натюрморт. Закрывает глаза.

Перстень, топор и соль блестят в свете свечи. Картина в наволочке лежит рядом. Митя дремлет.

Сквозняк. Тень за спиной Мити. Рука тени тянется к топору. Не может взять его. Крючатся напряженные пальцы тени над топором, над шеей Мити.

Митя просыпается. Чувствует: рядом кто-то есть. Страх на его лице.

Его взгляд падает на завернутую в тряпку картину на столе. Изумление в его глазах.

МИТЯ (бормочет): А это что еще...

Протягивает руки к картине. Разворачивает наволочку.

Свеча горит, трещит. Митя смотрит на живопись, освещенную светом свечи.

В его глазах – изумление, ужас, непонимание. Он ЗАБЫЛ, откуда картина взялась.

Он забыл все, что с ним было. На его лице – усилие вспомнить.

• Что это... Какое чудо...

Камера скользит по картине, как бы глазами Мити РАССМАТРИВАЯ ее. Митя протягивает руку, гладит, ощупывает живопись.

• Адам и Ева, что ли?.. ну да... Класс... Откуда это у меня?.. Зачем?.. Кто-то мне принес?.. Подарил?.. Нет... нет...

Сквозняк отдувает занавеску. Стук форточки. Тень руки на полу, тянущейся к Митиному плечу.

Митя видит тень. Отшатывается. Зажимает рот рукой. Хватает со стола топор. Он хочет защищаться!

Тихий зловещий смех за его спиной.

Сквер. Солнечный день

Высокий светловолосый человек в поношенном, но аккуратном пальто гуляет под руку со старой седой дамой в сквере. У обоих неуловимо дворянский вид. Видна порода. Это Константин Оболенский и старуха Голицына. Они о чем-то доверительно беседуют. Их разговор не слышен.

Мимо них идет Митя. Равнодушно скользит по ним взглядом.

Митин взгляд останавливается на изумрудном перстне на сухой лапке княжны Голицыной.

Улицы Москвы. Вечер

Митя большими шагами идет, спешит.

Центральный дом художника на Крымском валу. Митя подходит, отряхивает снег с рукавов и шапки. КРУПНО – афиша:

ИГОРЬ СНЕГУР. СОБЫТИЕ. ЖИВОПИСЬ

Вернисаж Снегура. Публика толпится перед картинами.

ГОЛОСА: - Вы видели… видели… вон, на том холсте, справа?.. какое безобразие!..

• Глядите, ой, какая прелесть!..

• Игорю критика уже не страшна. Если он уже на Кристи выставляется, какая ему критика!..

Митя стоит у холста Снегура. Жадно рассматривает его.

Подходит маленький человечек. Глядит на Митю. Это Снегур.

СНЕГУР: Недурно?

МИТЯ: Ого-го. Более чем. Я бы хотел так писать.

СНЕГУР: Вы художник?

МИТЯ: Боюсь, что нет. Пытаюсь быть… стать им.

СНЕГУР: Приходите ко мне. (Выдергивает из кармана визитку.) Это не домашний адрес. Это мастерская. У меня квартиры нет. Мне мастерской достаточно, я там живу. Игорь меня зовут. Давай на ты. В общем, закончится эта бодяга, мой вернисаж, приходи, прямо сегодня вечером, посидим, выпьем, я потом к тебе в мастерскую приду, погляжу твои работы. Эй, эй! (Машет руками на тележурналистов с камерами.) Ну вас к лешему! Ненавижу прессу и рекламу. Зачем я миру нужен? Ну, картины, это да, а я-то тут при чем?

Мастерская Снегура на Арбате. Вечер

Пирушка. Шум, гам, тосты, смех.

Митя входит в гущу праздничной толпы.

ХУДОЖНИК (в римской тоге, с кавказским рогом в руке): А! О! Еще гость!.. Живо, ноги от снега отряхай, переобуваться не надо, переобуешься на том свете в белые тапочки!.. (Снегуру.) Гоша!.. Гоша!.. Я не знаю этого Рембрандта!.. Что это за Микеланджело такой, а?!.. Все мы тут, братан, - гении…

Толкает Митю в спину поближе к накрытому столу. Хорошенькая девочка подлетает с подносом.

- Знакомься, старик, Танечка Снегур!

МИТЯ: Вы… дочка?..

ТАНЕЧКА СНЕГУР: Я жена!

ХУДОЖНИК В ТОГЕ: За Игоря, старик! (Поднимает рог. Вино выливается Мите на голову.) За гения русского авангарда! Гоша легендарный чувак, старик! И он еще не кончился! Он еще себя покажет будь здоров!

СНЕГУР (кричит с другого конца стола): Спасибо, Слава! Ты друг мой!.. я всегда это знал…

Митя оглядывается. Рядом с ним стоит смуглая маленькая женщина, похожая на японку. Она богато и изысканно одета. Ухоженное, с тонким макияжем лицо. Изрядно навеселе – видно, что много выпила. Пожирает Митю глазами.

РАСКОСАЯ ЖЕНЩИНА: Вы художник?