«ЮРОДИВАЯ» (заявка на художественный полнометражный фильм)

Фильм-житие: его основной экшн – жизнь женщины, юродивой Христа ради, от рождения до смерти. Время действия – современность, показанная с эпическим, библейским окрасом.

Главная героиня, юродивая Ксения, девочкой оставшись сиротой, идет пешком с Востока на Запад – от дальневосточного моря в град Армагеддон (узнаваема Москва и ее антураж). Ксения связывает собой, как живым мостом, разбитые и разрозненные судьбы, Восток и Запад, Иисуса и Будду, веру и безверие; она исцеляет больных, проповедует на площадях, попадает в больницы и тюрьмы, нигде не теряя счастливого дара любви.

Непонимание ее людьми трагично, но это необходимое условие ее судьбы, праздника ее личности.

Живописное пространство фильма – смешение жестких реалий России и сновидческой фантастики: Ксения все время видит сны, и эти сны погружают и ее, и зрителя то в далекое прошлое, то – пророчески – в ее собственное будущее, и она путает времена, в которых живет и в которых снится себе.

Блаженная Ксения оказывается самой любящей и мудрой в хороводе масок, теней и чудовищ. Фильм – попытка человека, живой души, вырваться к Истине из обреченности бытия.

Этот фильм – апология Свободы. Юродство здесь – одновременно и символика «юродской» страны, России, пережившей кровавую революцию, еще не изжившую ее раны и ее костры, - и отдельной человеческой души, которая хочет быть свободной и любить – в жестких тисках навязываемого «строительства светлого будущего». Ксения - человек, абсолютного свободный от условностей цивилизации, от всех жестких формул социума.

Она ходит босиком по снегу, одевается в рубище, в мешок, это апология абсолютной безбытности при невероятном празднике духа. Юродство Ксении – это ее личная, врожденная ей попытка ЧУДА.

Внутри ее жития - приключения и искушения, потрясения и торжества и такие немыслимые экстримы, что каждый фрагмент этой фрески приковывает внимание.

Главную героиню, по мысли автора проекта, должна играть актриса, личностно сильная: важным является не «расхристанное сумасшествие» Ксении, а именно это чувство свободы – в муштруемой стране, чувство любви – в сердцевине жестокостей и безлюбья.

Концепция фильма – взаимопроникновение сна и яви (эпизоды так и чередуются: СОН – ЯВЬ). Такая смысловая конструкция говорит о многом.

Прежде всего – о свободе душевных, духовных странствий героини.

Потом – о единстве всего сущего.

Потом – об отчаянном бегстве нежности от жестокости, любящего сердца – от крови и грязи реальности.

Потом – об обратном: об устремлении любящего сердца – прямо в сердцевину жестокости (геройски!).

И в результате – об ОПРАВДАНИИ ЮРОДСТВА как священнодействия, как абсолютно сакрального акта, направленного не на разрушение, а на СОЗИДАНИЕ истины бытия: от безумно-пророческих выкриков Ксении на площадях, где рушат старые дома, от бесконечных бросаний ее на шеи все новым и новым не любовникам – ИСТИННО ЛЮБИМЫМ! – до готовности полюбить и самое Смерть, и, поборовшись с Дьяволом в подворотне, полюбить и ПРОСТИТЬ – и его тоже...

Картины жизни современной России предстают в фильме: град Армагеддон (так он юродски именуем Ксенией), где разворачивается основное действие, - вполне узнаваемая Москва. Фешенебельные рестораны и пустые дома с выбитыми стеклами, парадные площади и грязные переулки окраин, церкви, горящие сиротскими свечами в метели, - антураж Ксеньиной жизни внутри «сего града», арена ее страданий и прозрений.

Огромное пространство России показано при мегапутешествии Ксении с востока страны на запад.

Ксения проходит тюрьмы и пытки, испытывает гонения и преследования. Ее гонят – а она приходит к тем, кто гнал и ненавидел ее, с раскрытыми для объятья руками.

Такое неистребимое юродство, знаковое, как избранная стезя, уже напрямую граничит с героизмом. Однако Ксения сама не считает себя ни подвижницей, ни героиней. Ее жизнь проста, как жизнь крестьянина или зверя, как жизнь полевого цветка или звезды в небе. Эта простота подчеркнута в фильме: мы слишком усложнили нашу жизнь, уйдя от великой, ничего не требующей взамен простоты истинной любви.

Единственный возлюбленный Ксении – Исса (так на Востоке, в Тибете, в Гималаях, и у мусульман называют Иисуса) – бедняк, встреченный ею в пельменной. А она видит вокруг его головы божественный свет. Он явлется ей в минуты ее жизни, когда, кажется, ничто не может спасти ее от неминуемой гибели.

Лейтмотив умирания и воскрешения – один из самых важных в фильме. Ксению убивают четверо бандитов в темном переулке – выбрасывают из окна – расстреливают на снежной площади вместе с уже расстрелянными последними Царями (Царская Семья лишь снится ей, это призраки, однако она воспринимает их как живых людей) – она тонет на корабле вместе с маленькой дочкой – а она все жива: это постоянное ВОССТАНИЕ ИЗ МЕРТВЫХ есть некая ПАСХАЛЬНАЯ РЕПРИЗА ее необходимого миру существования. Наконец, в финале фильма, ее распинают – вместе с Иссой – на одном кресте: зимой, около заледенелой реки. Она висит на кресте и разговаривает с любимым, через силу оборачивая к нему голову – и вот она уже летит в небесах, где Исса улыбается ей... а на самом деле она, старуха, бродит по площади среди костров, ложится на рынке в ящик в обнимку с собакой и засыпает, в последнем видении видя всех своих любимых, кого любила на земле. Так замыкается круг жизни (Ксения рождается тоже зимой, и тоже на улице, на площади). Площадь, рынок, вечная Зимняя Война, идущая в России, костры (огни) в ночи становятся чем-то вневременным: кольцо времен разрывается, образ Юродивой становится библейски насыщенным.

Фильм – о возврате любви, героизма и чистой аскезы, о возврате в мир – через безумие и странность – живой ДУШИ во времена безлюбья, бездушья, безверья.

Подобная героиня нужна сейчас, возможно, не только российскому зрителю.

Сценарий: Елена Крюкова (по одноименному авторскому роману)